Греция до Императора Константина (49 — 325 год от Рождества Христова)
Ко времени Христова Воскресения Греция уже двести лет была частью Римской Империи. Рим поглотил наследие ее прошлого, то есть остатки классического периода.
То, что мы называем современной Грецией, стало перекрестком, соединявшим захваченную Римом Малую Азию, его европейские колонии и сам Рим. Все дороги не просто вели в Рим. Это были хорошо защищенные дороги для привилегированных категорий граждан, таких, каким был св. Павел; он прошел Малую Азию, Македонию (современную Грецию), Рим и даже добрался до Европы, проповедуя Христово Евангелие.
Греческое Христианство возникло в основном благодаря миссионерским трудам св. Павла. После своего обращения по пути в Дамаск Апостол исходил всю Малую Азию от Антиохии до Кипра и к северу до западного побережья нынешней Турции, распространяя евангельскую весть. Когда он находился в древней Троаде, ему приснился сон, в котором Бог повелевал ему идти в Македонию. С 49 по 52 год св. Павел занимался проповедью Христианства среди язычников Македонии. Он основал в Греции маленькие церковные общины — в Неаполисе (Кавале), Филиппи, Береи (Верии), Салониках, Афинах и Коринфе. Это были первые шаги на пути обращения в Христианство всей Греции.1
Среди людей, говоривших по-гречески, трудились и другие апостолы и ученики Господа, в том числе св. Иасон и св. Сосипатр из числа семидесяти, в 37 году они принесли свет Евангелия на Корфу; св. Иоанн Богослов и св. Прокопий (они проповедовали на Патмосе и в Ефесе); св. Варнава и св. Марк (вместе со св. Павлом), обратившие население Кипра; св. Андрей — он проповедовал и был распят в Патрах, и св. Лука, который много путешествовал с апостолом Павлом и впоследствии упокоился недалеко от нынешних Фив.
Еще триста лет после Воскресения Христова Церковь боролась за выживание в условиях гонений, периодически возникавших на территории Римской Империи. В некоторых случаях гонения (особенно те, которые устраивали императоры Домициан, Лициний, Адриан, Диоклетиан и Максимиан) приводили к повсеместному разрушению христианских общин. Иногда были преследования местного масштаба. И хотя периоды гонений обычно сменялись временами затишья, угроза преследований присутствовала постоянно. Многих мучеников тех времен мы знаем по именам. В числе тех, чьи мощи почивают ныне в Греции, находятся: сщмуч. Иерофей, сщмуч. Дионисий Ареопагит, св. Иасон и св. Сосипатр, св. Елевферий и св. Анфия, св. Поликарп, мц. Параскева Римская, св. вмуч. Харалампий, св. Христофор, сщмуч. Киприан и мц. Иустина, мучч. Тимофей и Мавра, дева-мученица Анисия Солунская, вмуч. Пантелеимон, вмц. Варвара, преп. Парфений, епископ Лампсакийский, вмуч. Димитрий, вмц. Екатерина Александрийская, вмуч. Феодор Тирон и вмуч. Феодор Стратилат, сщмуч. Власий, епископ Севастийский.
Византийская империя (325 — 1453 г.)
Начало периода Византийской Империи связано с правлением императора Константина Великого (306 — 337 г .). В 312 году Константин, выезжая на поле сражения у местечка под названием Сакса Рубра в восьми милях к северо-востоку от Рима, увидел в небе светящийся крест и слова: Сим победиши. Победа в той битве принесла ему титул единовластного правителя Римской Империи, — победа, которой он был обязан заступничеству христианского Бога. На следующий год он и его соправитель Лициний выпустили Эдикт Веротерпимости, оградив таким образом христиан от преследований, а позже и сам принял Христианство.
Константин перенес столицу Империи из Рима в один из городов Малой Азии (нынешней Турции). Это решение было продиктовано не только политико-экономическими соображениями; Христианская вера, все более и более возраставшая в его сердце, подвигла Императора на разрыв с римским язычеством. В 330 году на церемонии присвоения новой столице названия Константинополь Император объявил, что в этом городе никогда не будут совершаться языческие жертвоприношения. Менее чем полвека спустя Император Феодосий I провозгласил Христианство государственной религией. Константинополь стал самой прекрасной жемчужиной в диадеме Греческой Империи, сыграв роль духовного и национального центра. Несмотря на то, что по прошествии тысячи лет Византия прекратила свое политическое существование, в сознании православных греков этот город и по сей день остается своеобразной географической осью, вокруг которой вращается их духовная жизнь.2
Итак, гонения окончились, и Христианство начало быстро распространяться. Строились храмы, определялись и оформлялись церковная традиция и доктрины, пришедшие из глубины веков. Как и следовало ожидать, став государственной религией, Христианство привлекло к себе внимание людей честолюбивых, во всем следовавших моде и равнодушных к самой вере. В качестве альтернативы светской жизни в городах появилось и стало быстро набирать силу монашество. В четвертом веке в Египте появились отшельники-аскеты, а потом очень скоро во всех уголках Римской Империи возникли мужские и женские монашеские общины. Первыми монахами в Египте были преп. Антоний Великий — основоположник монашества ( † 356), преп. Пахомий Великий ( † 348) и преп. Макарий Великий ( † ок. 390). Среди тех, кто принес на Запад иноческий устав и организовал общежительные монастыри, одними из первых были свят. Василий Великий ( † 379) и его сестра преп. Макрина ( † 380). Монашество служило противовесом постоянно усиливавшейся формализации церковной жизни, живым напоминанием о том, что Царствие Божие — не от мира сего. Даже в наши дни людей, знакомящихся с Православием, часто привлекает как древняя монашеская духовная литература, так и свидетельство современных иноков.
Во времена правления Константина начался период Вселенских Соборов (325-787); первые шесть определили внешнюю, организационную структуру Церкви и основополагающие догматы Христианской веры, в частности, касающиеся природы и воплощения Христа и богословия Святой Троицы. На седьмом Вселенском Соборе было восстановлено иконопочитание, запрещенное в течение целого столетия в период иконоборчества. На этот период приходится время расцвета святоотеческого богословия. Письменные труды свят. Афанасия Великого, отцов-каппадокийцев четвертого века — святителей Василия Великого, Григория Богослова и Григория Нисского, а также свят. Иоанна Златоуста, писавшего в начале пятого века, способствовали утверждению церковных догматов и пониманию Священного Писания. И поныне их труды считаются основой православной традиции.
В эпоху стабильности, которая длилась несколько столетий, по всей территории Византийской Империи были построены великолепные храмы и монастыри. До наших дней сохранились удивительные образцы византийской архитектуры — например, в Неа Мони на острове Хиос, в Осиу Лукасе (недалеко от Фивы), Панагиа Атениотисса в Дафни. Крупнейший храм всего христианского мира — храм Святой Софии в Константинополе — также был построен в этот ранний период, и несмотря на то, что с момента захвата Константинополя турками в 1453 году его использовали в качестве мечети и музея, христиане относятся к нему с благоговением, понимая его важное значение в истории Православия. Тысячи праведников трудились ради спасения своей души в эпоху тысячелетнего византийского правления, и благодать Святого Духа, почивавшая на них, исполняла эту землю.
Византийские христиане стремились к целостности и гармонии в отношениях между Церковью и государством. Византийского Императора помазывали на Царство в качестве самодержавного и единовластного правителя. Он не был просто главой правительства. Он не мог разделить власть ни с кем, поскольку должен был сам нести всю полноту ответственности. Византийцы верили, что в конечном итоге он предстанет перед Богом и даст ответ за духовное и физическое благополучие Империи. Согласно учению свят. Иоанна Златоуста, Император имел почти мистическую обязанность противостоять злу видимому и невидимому. На него одного ложилось бремя духовной ответственности как на «Удерживающего, того, кто не позволяет исполниться “тайне беззакония, которая уже в действии”». Однако самодержавная власть Императора не приобрела статуса церковного догмата. Император имел право (и обязанность) защищать чистоту веры, выступая на церковных соборах, но решающий голос в вопросах Церкви и веры оставался за епископами. И наоборот, церковные иерархи были морально обязаны протестовать против государственной политики, если она шла вразрез c принципами христианской нравственности или с интересами Церкви, однако окончательное решение оставалось за Императором.
И все же человеческая природа часто брала верх. Императоры не раз созывали соборы, приглашая на них преимущественно епископов из числа своих сторонников. Таким образом они старались закрепить догматически предпочтительные для них взгляды. Тем не менее, если подобные соборы официально провозглашали ересь, почти всегда спустя десять-двадцать лет эта ересь так или иначе бывала опровергнута. И хотя Императоры утверждали назначение новых Патриархов (а часто и сами назначали их), меняли границы церковных епархий в своих интересах и устанавливали законы, касающиеся церковной организации, они никогда не могли самостоятельно провозглашать догматы. С другой стороны, Патриарх нередко помогал (или намеренно не помогал) сесть на трон определенному кандидату на Престол и обеспечивал ему и его политике поддержку христианского населения. Но когда это единство церковной и императорской власти начинало служить личным амбициям или использовалось в поддержку еретических учений, когда власть уклонялась с праведного пути, всегда звучал голос обличения, исходивший, в том числе, и от таких светильников как свят. Афанасий Великий, свят. Василий Великий, свят. Григорий Нисский, свят. Григорий Богослов и свят. Кирилл Александрийский. Не раз находила подтверждение и поговорка «глас народа есть глас Божий». Незадолго до конца существования Империи два Византийских Императора, отчаянно жаждавших политического союза с католическим Западом, пригласили в соборы в Лионе ( 1274 г .) и в Ферраре / Флоренции ( 1430 г .) тщательно отобранных епископов, получивших инструкцию голосовать за воссоединение с Римом. И в том, и в другом случае воссоединение с Римом было провозглашено официально, но вскоре признано преждевременным и опровергнуто объединенными голосами мирян и духовенства Византии.
Гарри Магулиас в своей книге Byzantine Christianity отмечает: «[Убежденность Константина в том, что] извращение догматов может навлечь на Империю гнев Божий и привести к разрушению государства,… было проблемой, с которой никогда не сталкивались языческие императоры…. Император языческого Рима также был одновременно главным религиозным чиновником государства ( pontifex maximus ) и светским правителем, но вопроса о языческой церкви и языческой ортодоксальной догматике никогда не существовало. Константинов Мир вывел высшую ответственность Императора на земле в иное измерение. Константин ясно понимал, что Христианский Монарх ответственен еще и за благополучие Христианской Церкви; благоденствие Церкви он неразрывно связывал с судьбой государства…. Главная обязанность Византийского Императора заключалась в том, чтобы вести своих подданных к Богу и охранять чистоту истинной веры».3
Так, устремляясь к достижению Царствия Божия, Империя жила и дышала как единый духовный организм. Тысячелетняя история Византии свидетельствует, что хотя падшая человеческая природа, личные интересы и амбиции не позволяли принести полноценный плод в земной жизни, это все же была замечательная попытка. Благодать, полученная личным духовным героизмом христиан, развитие христианского общественного сознания, великая литература и искусство — вот наследие, доставшееся нам от тех времен.
Даже в эпоху наивысшего процветания Византия страдала от внешних врагов, которые не прочь были поживиться за ее счет, и от опустошавших ее природных катаклизмов. Бесконечные нападения готов и гуннов в IV — V веках, массовая иммиграция славян в сочетании с набегами авар в VI — VII веках разоряли континентальную часть Греции. В 540 году эпидемия чумы уничтожила треть населения Византии; возвышение Булгарского ханства с постоянными набегами на приграничные области в VII веке, а также семь веков работорговли и пиратства у ее берегов — все это сыграло свою роль в ослаблении «Второго Рима».
Пираты были для Византии страшным бичом на протяжении столетий. Позже они разбойничали уже только ради личного обогащения, но в те времена, когда арабы впервые появляются в VII веке, пиратство стало частью их военной стратегии по уничтожению суверенитета Византии на море. К середине девятого века они захватили Тарс, Александрию, Триполи (Сирия) и Крит и оттуда совершали грабительские набеги на византийские прибрежные города и острова. Они плавали на медленных тяжелых судах, называемых кубария, атаки их были тщательно спланированы и хорошо организованы. Многие острова Эгейского моря, острова Южные Спорады и острова залива Сароникос оставались покинутыми и не заселялись столетиями. Пираты использовали их в качестве перевалочных пунктов для пополнения запасов питьевой воды и для того, чтобы дать отдых захваченным ими рабам, которых они везли на продажу в северную Африку. Катастрофическим положением, вызванным нападением арабов в XIX веке, воспользовались болгары и русские, совершавшие масштабные набеги на эти острова на длинных выдолбленных из стволов деревьев лодках.
В X веке византийский военачальник Никифор Фока, который впоследствии стал Императором (963 — 969), освободил Крит и этим избавил жителей островов и побережья Эгейского моря и Средиземноморья от удушающей хватки арабов. Целых два столетия длился безоблачный период стабильности, но, поскольку Византия боролась за выживание после разорительного для нее Четвертого Крестового похода, на море снова воцарились пираты. На сей раз это были не просто арабы-мусульмане, а наемники-профессионалы из Генуи, Италии, Нормандии, с Родоса, Монемвазии и других византийских островов, а также турки и греки; они продавали свои услуги богатым правителям и государствам, и их нанимала как Византия, так и ее враги. Когда они не работали на того, кто их нанимал, они грабили для самих себя. В числе жертв тех разбойных вылазок оказались и святые — св. Феоктист (он спасся на о-ве Парос и жил там как отшельник), св. Ефрем Новый Мученик, настоятельница Олимпиада со своими монахинями, свв. Николай, Рафаил и Ирина, монастырь Тахиархес на о-ве Митилини и множество афонских монахов, зверски замученных и убитых. Морской разбой продолжался и в XIII — XV веках. Контролировали его господствовавшие тогда на море турки и венецианцы
Удивительно, но факт: в те внешне неспокойные времена процветала духовность. Быстро распространялось монашество. Историки-византологи утверждают, что к VIII веку более половины населения составляли люди, принесшие монашеские обеты.4 Было много канонизированных святых. В период явного политического упадка достигло небывалых высот церковное искусство: вышивка, шитье церковных облачений, работа с металлом, фрески и иконопись поднялись на такой уровень, какой немыслим был в прежние более спокойные времена. Церковь и Император усиленно занимались благотворительностью, особенно в последние века существования Империи: открывали и поддерживали дома для сирот и бедняков, богадельни, хосписы, больницы.
Великая Схизма, то есть раскол в Церкви в 1054 году, в результате которого от православного Востока откололся латинский Запад, нанесла тяжелейший удар христианскому единству, не восстановленному и поныне: Рим до сих пор остается отделенным от Христианского мира. Кроме того, участники Четвертого Крестового похода на пути в Святую Землю в 1204 году разграбили Константинополь, убили множество православных христиан и осквернили их храмы. Венецианцы и франки поделили между собой обширные области Византийской Империи (кое-где на века), и это предательство греки не забыли. Столица Империи была отвоевана в 1261 году Императором Михаилом VIII Палеологом, но в 1453 году снова пала под ударами турков. Византийская Империя закончила свое существование.
Греция времен турецкой оккупации (1453 — 1821 г.)
В период турецкой оккупации Греция оказалась в эпицентре многовекового соперничества между турками и венецианцами в борьбе за контроль над Средиземноморьем. Континентальная Греция и Малая Азия оставались под властью турок до восстания 1821 года, а острова Эгейского и Ионического морей постоянно переходили от одной стороны к другой.
Стремление турок к экспансии отчасти объяснялось исламской традицией священной войны — джихада. Начиная с VII века, мусульманские племена прочесывали весь Ближний Восток, истребляя и покоряя местное христианское, еврейское и персидское население путем физического уничтожения, принудительного обращения в ислам или беспощадного социального и экономического давления. Христиан и евреев они называли «людьми Книги» (Коран упоминает о них как о людях одного с мусульманами духовного происхождения) и в целом обращались с ними менее безжалостно, чем с язычниками. Если христиане и иудеи не оказывали захватчикам вооруженного сопротивления (каравшегося массовыми казнями, грабежом и обращением в рабство), они получали дхиммитуд — «защищенный» социальный статус. Необходимость платить солдатам и содержать султана со всем его двором за счет ограбления местного населения заставляла оккупантов постоянно расширять границы захваченных территорий. А поскольку воевать в рядах захватчиков с целью расширения территорий было позволено только мусульманам, покоренные народы использовались в качестве сельскохозяйственных рабочих, налогоплательщиков и поставщиков квалифицированной рабочей силы, способной создавать предметы искусства для повышения уровня цивилизованности исламского государства.
Мусульманская традиция дхиммитуда предписывала отказ от насильственного обращения «защищенного» народа; ему было разрешено беспрепятственно исповедовать свою веру до тех пор, пока он мирно подчинялся власти мусульман. Тем не менее, ему навязывали подчиненное, униженное положение, жителей-немусульман часто называли райя , то есть «скот», рабочая сила, пригодная для эксплуатации. Хотя турецкое иго было не таким жестоким, как власть арабов-мусульман на Ближнем Востоке до того, между мусульманами и дхимми — христианами и евреями — были существенные социальные различия. В начале своего правления турки навязали грекам ряд предписаний, которые напоминали им об их более низком статусе. Запрещалось, например, выказывать неуважение к исламу, его писанию и его представителям. Дома христиан не могли быть выше домов их соседей-мусульман. Христианам нельзя было носить мусульманскую одежду; более того, иногда от них требовалось ношение определенной одежды и обуви, подчеркивавшей их отличие. Дхимми не имели права носить оружие и ездить верхом (хотя на практике и оружие, и верховая езда в Греции часто разрешались). В суде слово христианина никогда не могло быть важнее слова мусульманина. Мужчина-христианин не мог жениться на мусульманке, хотя мусульманин мог взять в жены христианку. Христианские храмы запрещалось строить и ремонтировать без разрешения, а также украшать: они не должны были обращать на себя внимание правоверных мусульман и привлекать молящихся в мечетях по соседству. Колокольный звон либо был запрещен, либо строго контролировался. Миссионерская работа была связана с большими проблемами, поскольку обращение мусульманина считалось тяжким преступлением.
Немусульмане в принципе не могли служить в армии султана. Это вряд ли стоит считать ущемлением прав, хотя христианам и приходилось в качестве компенсации платить подушную подать, называвшуюся харадж . К тому же, армия, состоявшая из одних мусульман — это был идеал, а на практике все выглядело совершенно иначе. Христиане с Балкан и из других европейских стран служили султанам не только как простые наемники, но даже в качестве офицеров и советников, обучавших турецкие войска европейским методам ведения войны.
В первые два столетия после завоевания существовала ненавистная народу деспотическая практика, называвшаяся девширме («налог на детей»): каждые четыре года отряд представителей султана объезжал подконтрольные мусульманам территории и отбирал самых сильных и способных христианских мальчиков. Их увозили в Константинополь, насильственно обращали в ислам, и после сурового обучения они становились управляющими или служили в элитных войсках султана, целиком состоявших из рекрутов девширме , называемых янычарами. Они занимались неподобающим для христиан делом — подавляли восстания дхимми и завоевывали для мусульман новые христианские земли. Янычары наводили ужас на местное население. В некоторых местах мальчиков брали только из семей аристократов или священников. После обучения многие из них служили управляющими и достигали высокого в масштабах империи положения. На протяжении веков большинство великих визирей (премьер-министров) и других высокопоставленных лиц вышли из рядов девширме , как и великие мусульманские архитекторы, художники и мастера-ремесленники. В середине XVII века набор христианских детей в отряды янычар был прекращен, так как многие мусульмане стремились попасть в эти войска и получать полагавшееся янычарам пожизненное жалование.
Несмотря на ограничения со стороны мусульман, существовало процветающее купеческое сословие, состоявшее из христиан-греков, с центром в Константинополе. Некоторые из этих христиан собрали огромное богатство и в условиях турецкого правления поддерживали стабильное экономическое и культурное сообщество. В цене был труд христианских ремесленников, художников и архитекторов, к тому же христиане выполняли важную функцию советников в мусульманском правительстве. Многие из султанов полагались на их искусство в ведении дел; международные коммерческие предприятия под началом константинопольских христиан приносили большую торговую и налоговую прибыль в турецкую казну.
И все-таки на стороне захватчиков были материальные и социальные преимущества, и неудивительно, что наиболее слабые православные христиане, особенно те, которые вследствие определенной сословной принадлежности или недостатка образования не могли достичь благосостояния и относительной самостоятельности (существовавших в таких местах как, например, христианский район Фанар в Константинополе), нередко принимали ислам. Шаг этот был необратимым. Отступничество от ислама каралось смертью, и так появилось много «новых мучеников»: тех, кого ошибочно приняли за новообращенных из мусульман, и тех, кто публично раскаялся в своем отречении от Православия. Строгость соблюдения мусульманских требований зависела от воли местного турецкого правителя, и диапазон неофициальных привилегий для православных христиан был разным в разных регионах.
Турки за относительно короткий промежуток времени захватили огромные территории, и у них не хватало ни сил, ни умения управлять таким многочисленным и разношерстным населением как народы Греции и Малой Азии. Они нашли выход — решили разделить страну по религиозному признаку на миллеты . Правящим миллетом был, конечно же, мусульманский. Следующим по значимости был православный христианский миллет, за ним следовали армянский, иудейский, римско-католический, а в XIX веке даже протестантский.
Когда в 1453 г . Мехмед (Мохаммед) II захватил Константинополь, он посадил на патриарший престол с именем Геннадий II уважаемого богослова-мирянина Георгия Схолариоса. Сам султан возложил на Схолариоса это звание в ходе пышной церемонии. Схолариос (а впоследствии и все Патриархи) поклялся в верности султану и империи. Взамен султан давал патриарху гражданскую и духовную власть над всем православным христианским миллетом. По иронии судьбы во времена турецкого правления Церковь и государство были в еще более тесном союзе, чем в византийский период. Церковь в каком-то смысле стала государством, а Вселенский Константинопольский Патриарх — его главой. Обязанность Патриарха перед султаном заключалась в контроле над сбором налогов. Кроме того, он должен был наблюдать за проявлением какой бы то ни было политической нелояльности по отношению к турецкой власти и быстро подавлять таковую. В остальном он правил единолично, находясь в полной зависимости от султана. Споры между христианами разрешались церковным судом. Все остальное: образование, законы о наследстве, общественные организации и религиозная деятельность оставлялись на откуп миллета.6 Обычно турки мало вмешивались в деятельность местных судов, поскольку у греческих христиан было в буквальном смысле самоуправление. Пока дхимми исправно платили налоги и мирно подчинялись исламской власти, их никто не трогал.
Система миллетов имела свои достоинства и недостатки. При ней православные греки представляли собой отдельную этническую единицу; она способствовала сохранению Православия в условиях социального давления со стороны мусульман. Служа литургию на греческом языке и предпринимая некоторые усилия в области образования, Церковь помогала грекам сохраниться как народ, хотя на большей части территории Малой Азии и кое-где в континентальной Греции языком общения стал турецкий.
К сожалению, эта система привела к тому, что Православие в Греции слишком тесно переплелось с национальной идеей, замутилось восприятие вселенской сущности Церкви. Еще печальнее то, что коррупция и взяточничество, процветавшие при турецком дворе, проникли и в Церковь. Высокого положения могли достичь лишь те, у кого за спиной стояли богатые покровители, поскольку султаны требовали от каждого нового епископа и патриарха солидную плату за власть в Церкви. Среди тех, кому удавалось взойти на патриарший престол, были, конечно, и искренние и благочестивые люди, но в целом атмосфера тех времен способствовала проявлению менее благородных качеств. Патриархи оставались на престоле от силы несколько лет, пока более богатый претендент не предложит свои условия султану (чья казна вечно нуждалась в пополнении), после чего бывшего патриарха смещали с престола и заменяли новым. Частая смена патриархов была явно в интересах султана, так как это не только приносило доход, но и вынуждало нового ставленника радеть о сохранении хороших отношений с султаном. При этом по мере продвижения турецких войск вглубь балканских земель владения Вселенского Патриарха расширялись. Турки захватывали христианские страны, и автономные поместные Церкви Болгарии, Сербии и Румынии насильственно становились частью Греческого Патриархата. На пике турецкого влияния к миллету, в который входило большинство греков, были присоединены православные румыны, болгары, сербы, албанцы, влахийцы и значительная часть арабского населения.
Закат турецкого ига начался уже в XVII веке. Отсутствие установленной формы перехода власти от одного султана к другому все чаще приводило к братоубийству в семье правителя. Те наследники, что оставались в живых, часто оказывались пленниками в гаремах, где получали поверхностное образование и крайне скудное представление обо всем, что происходит за стенами гарема. Когда в конце концов они садились на трон, они порой оказывались лишь марионетками; часто за реальную власть боролись между собой старшая жена, главный визирь, влиятельные придворные евнухи и янычары. Вторым фактором, ослабившим власть турок, была череда военных поражений, после которых турецкая военная экспансия в Европе сошла на нет. Сократилась возможность грабежа местного населения для поддержания мусульманских войск, и офицеры стали получать компенсацию в виде больших наделов собственности. Они превратились в класс землевладельцев, в чьих руках теперь находилась б Æ льшая часть плодородных земель, ранее принадлежавших грекам. Но хотя у греков стало меньше сельскохозяйственных земель, налоги выросли, так как доходов от грабежа туркам уже не хватало, и бремя содержания турецкой империи постепенно все больше перекладывалось на плечи «дхимми». Третьей причиной заката турецкой империи была растущая неспособность султанов контролировать захваченные территории. Балканские народы начали восстанавливать фактическую автономию, а турецкие представители, такие как Али Паша на севере Греции, существовали в качестве самостоятельных правителей внутри империи. В диких неустроенных регионах Пелопоннеса власть в сельских областях стала переходить к местным вождям. Лень и коррупция, царившие в правительстве, довершили дело.
Греческое восстание (1821 — 1832 г .)
Традиционно началом греческого восстания считают тот день, когда архиепископ Германос поднял флаг независимости в монастыре Айя Лавра на полуострове Пелопоннес. Этот флаг был, бесспорно, мощным символом — икона Успения Богородицы, вышитая на храмовой завесе. Он так значительно и глубоко запечатлелся в сознании тех, кто воевал под ним, что во все годы восстания за эту «грязную тряпку» турки предлагали большое вознаграждение. За несколько недель до поднятия флага началась подготовка к восстанию. К повстанцам, стекавшимся на север Греции, присоединились афонские монахи, и под предводительством местных вождей восстал Центральный и Южный Пелопоннес.
Такой резкий переход к открытому восстанию после долгих веков оккупации имел несколько причин. Одна из них — вера в то, что Россия как православный «Третий Рим» готова подняться на защиту нарождающейся национальной независимости греков. Вторая причина заключалась в том, что многим упрямым и беспокойным греческим вождям Пелопоннеса султан велел явиться в Триполицу, где, по их мнению, представитель султана должен был подвергнуть их суду и казни как «сверхсильных деятелей». Третьим фактором была деятельность повстанческой группы «Этэриа Филике» («Общество Друзей»), которая состояла в основном из интеллектуалов греческого происхождения. Они жили за границей и на протяжении целого десятилетия лелеяли планы освобождения своей родины.
Турецкая военная машина оказалась неспособной подавить широко вспыхнувшее восстание. К концу лета 1821 года сорок тысяч турок — жителей Пелопоннеса — были согнаны с земель, где многие из них жили поколениями. В некоторых местах греческие повстанцы устроили массовую расправу над турецким населением. Султан Махмуд II призвал к себе своего египетского вассала албанца Мехемета Али, правителя Египта, пообещав ему и его сыну Ибрагиму власть над Пелопоннесом и Кипром в том случае, если им удастся подчинить Пелопоннес. Войска Ибрагима были хорошо обучены и до беспощадности жестоки. К 1822 году они уже держали под контролем большую часть Пелопоннеса. Несколько лет они сохраняли за собой преимущество, но в 1827 году им перерезали пути сообщения и доставки всего необходимого, после чего объединенные войска Англии, Франции и России при захвате бухты Наварино уничтожили турецкий флот.
Партизанская тактика повстанцев, сражавшихся против слишком упорядоченных, менее маневренных турецких войск на неровной, холмистой местности и в горах центральной Греции, в целом была успешной. Но когда стало известно о жестокости греков по отношению к туркам на Пелопоннесе, то в Константинополе, Смирне и Адрианополе были публично казнены сотни выдающихся греков — деятелей Церкви, владельцев магазинов, купцов, ремесленников. Кроме того, в качестве акта возмездия за насилие на Пелопоннесе, турки сравняли с землей анатолийский город Кидонис, вырезав все его сорокатысячное население. Одна из самых ужасающих сцен турецкого возмездия произошла при восстании на острове Хиос в 1822 году. Турки расправились с 25 000 греков, жителей этого острова; еще 100 000 бежали на континент, а остальные — почти все — были захвачены в плен и проданы в рабство. В целом от 140 000 населения Хиоса осталось 1 800 человек.
Тяжко пострадали и афонские иноки. Стремясь отомстить за восстание монахов, сочувствовавших повстанцам,7 турки расквартировали свои войска численностью три тысячи человек на Святой Горе, и в течение последующих девяти лет турецкие войска так и оставались на Афоне. На монастыри пало тяжкое бремя: они должны были не только содержать войска, но и поставлять им рабочую силу из числа монашествующих. На Святой Горе жили шесть тысяч монахов, и большинство из них вынуждены были уйти оттуда в другие монастыри. Когда в 1830 году оккупация кончилась, на Афоне оставалось менее тысячи иноков.
Тем временем борьба греческих повстанцев зашла в тупик. Распри между греческими землевладельцами, разбойниками, которых народ воспринимал как своих вождей и героев, жившими за границей интеллектуалами и фанариотами (богатыми греческими торговцами и официальными лицами в Константинополе) угрожали свести на нет все усилия повстанцев, и в конечном счете, восстание во многом спасли европейские союзники Греции. В мае 1828 года власть перешла к временному главе беспорядочного временного правительства Греции Иоанну Каподистриасу (1828 — 1831 г .),8 а в мае 1832 года ведущие европейские державы установили протекторат над Грецией, признав ее суверенной страной и поставив в качестве ее первого короля молодого баварского принца Отто.
Национальный период греческой истории (начиная с 1832 г .)
Страна завоевала независимость, но для Церкви дела с самого начала складывались плохо. Воспользовавшись тем, что Гора Афон и северная часть Греции все еще находились в руках турок и не могли постоять за себя, временное правительство во главе с Иоанном Каподистриасом (1828 — 1831 г .) конфисковало все афонские земли внутри границ нового греческого государства. Сюда вошли и сельскохозяйственные угодья за пределами монастырских территорий, бывшие главным источником дохода. Каподистриас проделал ту же операцию и с другими монастырями континентальной части страны, установив прецедент секуляризации, которая печальным образом продолжилась и в двадцатом веке. Горькая ирония заключается в том, что даже турки признавали за монастырями право владения этими землями и не трогали их целые четыре столетия своего правления.
С восшествием на престол принца Отто всеобщее недовольство начало расти еще быстрее. «Баварократия» не единожды отклоняла просьбу дать народу конституцию, а регенты молодого короля открыто не считались с греческими обычаями и традициями. Сам король был католиком, его правительство насаждало западную модель образования, юридической системы и церковного управления, мало учитывая местные условия и особенности мировосприятия православных греков. В 1833 году было принято законодательство, отменившее власть Константинопольского Патриарха и передававшее многие церковные вопросы в ведение гражданских властей.
В годы правления Отто было принято трагическое решение о закрытии всех монастырей с числом монашествующих менее шести человек. Армия под предводительством баварцев, приводившая это решение в исполнение, действовала беспощадно. За короткое время были насильственно закрыты более шестисот греческих монастырей и скитов. Монашествующие зачастую оказывали сопротивление. Были случаи убийства монахов и насилия над монахинями. У монастырей отбирали земли и продавали частным лицам, сами монастыри разграбляли. Священные церковные сосуды и рукописи отбирали и продавали в Германию и Австрию; небольшие иконы продавали по цене стоимости их золотых и серебряных окладов (сами иконы часто подвергались осквернению). Бесценные древние экземпляры Библии и рукописи использовались как оберточная бумага — в них заворачивали маслины, овощи и сохраняли от сырости порох.
В 1844 году произошел бескровный военный переворот, и народ получил конституцию, ограничившую власть короля. Отто был окончательно смещен в 1862 году, и на трон взошел датчанин Георгий I . Его династия правила с перерывами до 1974 года, когда в результате референдума греки отказались от монархии большинством в 69% голосов.
Во второй половине XIX века была сформулирована политическая мечта — идеальная политическая модель существования греческого государства, названная Мегали Идеа (Великая Идея). Ее цель — дипломатическим и военным путем создать эллинское государство, в которое входила бы континентальная Греция, греческие острова, северный Эпир и Фракия, а также принадлежавшее христианам западное побережье Турции, включая Константинополь. Послевоенное устройство по окончании второй войны на Балканах в 1912 году предусматривало возврат Греции городов Салоники и Фракия. Это был шаг на пути к осуществлению Идеи, однако северный Эпир с его многочисленным грекоязычным населением в конечном итоге отошел к Албании.
В 1922 году произошло вторжение Греции в Турцию под предлогом защиты грекоязычного меньшинства до завершения переговоров относительно новых границ. Вторжение закончилось трагедией: греческая армия пошла на восток, предприняв преждевременную попытку захвата Константинополя, а Запад, сначала поддерживавший эту акцию, на полпути отступил под давлением своих нефтяных и экономических интересов. Греки остались без политической поддержки и, преследуемые войсками Кемаля Аттатюрка, отошли назад в греческий православный город Смирну, где преследовавшие их турецкие войска вырезали 150 000 мужчин, женщин и детей и сожгли сам город. Согласно условиям договора в Лозанне от 1923 году, Греция потеряла какую бы то ни было возможность вернуть свои прежние территории. Было достигнуто соглашение о массовом обмене населением, по которому все 400 000 мусульман были депортированы из Греции в Турцию, а более 1 300 000 православных греков в массовом порядке вывезено в Грецию, что привело к увеличению греческого населения на одну четверть. Следует заметить, что многие прибывшие из Турции греки говорили только по-турецки, а предки их жили в Малой Азии со времен Христа и даже ранее. Хотя Патриарху и местной православной общине из 100 000 человек позволили остаться в Константинополе и на двух островках в устье Дарданелл, этот обмен населением положил конец 2 500 — летнему греческому присутствию в Малой Азии.
В 1925 году греческое правительство, все еще боровшееся с последствиями обмена населением 1922 года, взяло «в аренду» монастырские владения (их старательно, с трудом собирали со времен конфискации Каподистриаса) на период в десять лет для размещения беженцев. Фактически эти владения были аннексированы, так как беженцы поселились там навсегда, а правительство и не думало об их переселении.9
Последующие десятилетия национального периода греческой истории были, к сожалению, не менее хаотичны, исполнены потрясений и переворотов. Постоянное вмешательство европейских держав в политику Греции и трагедия гражданской войны после итальянской и немецкой оккупации Греции в ходе II Мировой войны способствовали возникновению искусственно вызванного голода и ужасающей инфляции, уничтожившей инфраструктуру страны. К концу гражданской войны семь процентов населения были убиты, десять процентов стали беженцами, и еще тысячи оказались в изгнании или скрывались от расправы.
После вступления Греции в Европейское Экономическое Сообщество в 1981 году положение в экономике страны стало улучшаться, однако из-за постоянных стычек с соседями — Албанией, Македонией, Болгарией и Турцией, — и разрушительной внутриполитической борьбы Греция является одним из самых нестабильных регионов Средиземноморья. В стране растет секуляризация, часто избираются правительства различного социалистического толка, и все это вносит сумятицу в работу социальных служб. Примером тому может служить когда-то хорошо налаженная система монастырских приютов. В этих приютах работали и руководили ими православные монахини. Начиная с 1970 года их намеренно систематически закрывали, и дети оказывались во временно образованных государственных заведениях, где постоянно не хватает кадров.
К сожалению, в конце двадцатого века отмечалось снижение количества посещающих церковь. Так в 1963 году каждое воскресенье ходили в храм 31% афинян, а к 1980 г . — лишь 9%; за пределами столицы этот показатель был выше. С повышением уровня жизни и импортом как потребительских товаров, так и нравов с Запада, страна, казалось, заимствует у современной Европы и высокий уровень секуляризации. Однако в настоящий момент происходит радостная перемена, особенно заметная по количеству молодых людей, посещающих храмы и приходящих подвизаться в монастыри. Многие монастыри, где оставалось всего несколько пожилых насельников, переживают серьезное обновление, особенно на Святой Горе Афон. Заброшенные прежде общины возрождаются, строятся новые мужские и женские монастыри. На территории, равной по размеру третьей части Калифорнии, ныне действует более тысячи монашеских общин.
Несмотря на то, что греки в целом стали меньше ходить в церковь, Греция в двадцатом веке дала миру многих удивительных святых и старцев. Пожалуй, самый почитаемый из современных греческих святых — св. Нектарий Эгинский, скончавшийся в 1920 году. Десятки тысяч паломников ежегодно приезжают в его монастырь на Эгине. В числе греческих праведников двадцатого века — такие светильники как св. Арсений Каппадокийский ( † 1924), священник Николас Планас Афинский ( † 1932), преп. Силуан Афонский ( † 1938) и множество других праведных афонских старцев, св. Савва Новый с острова Калимнос ( † 1948), св. Анфим Хиосский ( † 1960), о. Амфилохий Макрис с о-ва Патмос ( † 1970) и о. Филофей Зервакос с о-ва Парос ( † 1980).
В условиях непрекращающихся политических потрясений и военных бедствий, невзирая на обольщение западной изощренной цивилизацией и ослабление влияния традиционных ценностей, Православное Христианство продолжает жить, как это всегда было в Греции. Укрывшись в маленьких скитах на островах, в монастырях, возвышающихся на скалах над центральными равнинами, в беленьких, залитых солнцем пригородных церквах, в иконных уголках тесных афинских квартир и в смиренных часовенках, спрятанных на задворках, монахи и монахини, приходские священники и миряне с удивительным постоянством несут в своих сердцах огонек веры, зажженный св. апостолом Павлом две тысячи лет назад.
