15 / 28 октября
Архиепископ Афанасий был одним из последних руководителей той части Русской православной Церкви, которая, сохраняя каноническую верность Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Петру, отделилась от митрополита Сергия и ушла в катакомбы.
После Всероссийского Церковно-Поместного Собора 1945 года архиепископ Афанасий Сахаров, находившийся тогда в заключении, вместе со своими единомышленниками признал Святейшего Патриарха Алексия и вошел с ним в каноническое общение.
Будущий святитель Афанасий родился 2 июля (ст.ст.) 1887 года в селе Царевка Кирсановского уезда Тамбовской губернии в благочестивой семье надворного советника Григория Сахарова. От крещения он носил имя преподобного Сергия Радонежского. Детские и юношеские годы Сергея прошли во Владимире. Его матушка сумела привить ему с ранних лет любовь к Господу (отец Сергея умер, когда мальчику исполнилось лишь полтора года). Матрона часто говорила сыну, что мечтает о том, чтобы он посвятил себя служению Богу.
Сергий охотно ходил в приходскую церковь, никогда не тяготился продолжительностью церковных служб. Он с детства предощущал себя служителем Церкви и даже своим сверстникам говорил, что будет архиереем. Хотя начальное образование Сергею давалось не легко, он успешно учился в дальнейшем: с 1896 года по 1902 год – в Шуйском духовном училище, затем во Владимирской семинарии. В 1908 году он поступил в Московскую духовную академию, которую окончил в 1912 году со степенью кандидата богословия
Первым учителем и духовным наставником Сергия был архиепископ Владимирский Николай (Налимов). Позже его педагогом стал известный богослов и строгий аскет, ректор Московской духовной академии епископ Феодор (Поздеевский), который 12 октября 1912 г. постриг его в монахи в храме Покрова Божией Матери с именем Афанасий, в честь Патриарха Цареградского. 14 октября 1912 года Владыка Феодор посвящает монаха Афанасия во иеродиакона, а 17 октября того же года в иеромонаха. В этом же году иеромонах Афанасий назначается на должность преподавателя пастырского богословия, гомилетики и литургики в Полтавскую духовную семинарию, а через год переводится во Владимирскую духовную семинарию, в которой преподает те же предметы до 1918 года.
В 1917 году иеромонах Афанасий был избран членом Всероссийского Церковного Собора, на котором принимал деятельное участие в качестве члена Богослужебной комиссии. После восстановления Собором праздника Всех Святых, в земле Российской просиявших, в соавторстве с известным академиком, востоковедом Б.А.Тураевым он составил службы этого праздника.
20 января 1920 года он был возведен в сан архимандрита, 27 июня 1921 года в Крестовоздвиженском Нижегородском монастыре – рукоположен в епископа Ковровского, викария Владимирской епархии.
Через год после хиротонии Владыка получил свой первый приговор: ссылку в Зырянский край. 18 марта 1922 года его освободили, а 30 марта, в Великую среду, опять арестовали с другими епископами по обвинению в сопротивлении изъятию церковных ценностей. Осудили на год лишения свободы, но уже 28 мая 1922 года амнистировали. 15 июля 1922 года его арестовывают вместе с еп. Серафимом Муромским, а 25 июля 1922 года – освобождают. 10 сентября 1922 года его вновь арестовывают и осуждают на два года ссылки в Зырянский край.
12 апреля 1925 года он принимал участие в погребении св. Патриарха Тихона; подписал акт о передаче высшей церковной власти митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому). 8 сентября 1925 г. его опять арестовали при поездке по епархии. В период с 1925 – 1933 гг. Владыка несколько раз подвергался арестам, после осуждения отбывал сроки в лагерях на Соловках, в Туруханском крае. В августе 1933 г. он возвратился во Владимир.
Владыка считал тяжелые годы заключения не потерей, а обретением. Периоды жизни на свободе были очень короткими, но удивительно насыщенными Архипасторской деятельностью и духовными трудами. После первых ссылок Владыка жил некоторое время в Старой Руссе, потом поселился в посёлке Петушки Владимирской обл. Здесь под его руководство перешли многие осиротевшие чада (ныне прославленных) отцов Алексия и Сергия Мечевых.
В те годы местом служения литургии для Владыки Афанасия становились квартиры духовных чад. Живя в Петушках, Владыка получал сотни писем, он не только поддерживал переписку со своими духовными чадами, но и со многими бывшими соузниками. Посылал посылки нуждающимся в помощи и утешении. Одним из архиереев, с которыми переписывался Владыка, был епископ Зиновий (Мажуга) впоследствии митрополит. Однажды он сказал духовным чадам епископа: «Дети, если бы вы знали, рядом с кем живёте! Бойтесь обидеть этого человека не только словом, но взглядом! Он один из великих. Таких больше нет!»
Духовные чада старца рассказывали, что Владыка Афанасий был всегда прост и внимателен в общении с каждым, что он ценил любую, даже самую маленькую услугу, за которою всегда пытался отблагодарить, сам он любил творить добро только во славу Божию. Старец часто напоминал своим духовным детям, что таланты – дар Божий и ими нельзя гордиться. Однажды на вопрос «Как спастись?» он ответил: «Самое главное – это вера. Без веры никакие самые лучшие дела не спасительны, потому что вера – фундамент всему. А второе – покаяние. Третье – молитва, четвёртое – добрые дела. И хуже всякого греха – отчаяние». Владыка советовал: «Сразу, как только осознаётся грех – очищать душу слезами».
Духовные чада старца рассказывали, что его молитва была столь сильной, что многие верующие получали скорую помощь по его молитвам. Прозорливость свою Владыка скрывал, обнаруживая её лишь в исключительных случаях.
В начале Великой Отечественной войны Владыку вновь арестовывают и отправляют в Онежские лагеря Архангельской области пешим этапом. В результате тяжелой дороги и голода Владыка так ослабел, что всерьез готовился к смерти… Онежские лагеря сменились бессрочной ссылкой в Омской области. В одном из совхозов возле городка Голышманово Владыка работал ночным сторожем на огородах. Затем был переселен в город Ишим, где жил на средства, присылаемые друзьями и духовными чадами.
Приведём выдержки из писем Владыки духовным чадам: «Пророк Илия, по откровению еще в 17—18 годах в Москве одному лицу высокой духовной жизни, — питатель для нашего времени, как был он питателем Сарептской вдовицы. Мне рассказывал митрополит Кирилл, что он узнал об этом от архиепископа Феодора, с которым он был в одной келии в Таганке. Даниловцы, по словам преосвященного Феодора, стали ежедневно поминать пророка Илию и в голодные годы не видели недостатка. Стал поминать пророка и митрополит Кирилл, и тоже у него никогда не было недостатка. А 20 июля совершенно неожиданно было получено столько передач, что шпана, носившая передачи и, конечно, с избытком получившая свою долю, сделала на дверях камеры, где были преосвященные Кирилл и Феодор, надпись: «продуктовый склад»…
По примеру митрополита Кирилла и я ежедневно после обеденной трапезы читаю тропарь пророку, несколько измененный, как Вы найдете его в моих «Литургических опытах». Я крепко верю, что по предстательству пророка-питателя Господь неоскудно питает меня чрез добрых людей, которые являются для меня той малой мерой муки и тем малым сосудом елея, которые не оскудевали у вдовицы во все время глада, как сказал ей пророк. Верю, что по предстательству пророка Господь пропитает и тех, кто во имя Христово питает других».
Зимой 1942 года епископа Афанасия неожиданно этапировали в Москву. Следствие длилось полгода. Допрашивали около 30 раз, обычно ночами. Иногда за четыре часа допроса мог быть написан всего один лист протокола, а иногда — больше десяти листов… Ни разу на допросах Владыка не только никого не выдал, но и не совершил самооговора. Но вот объявлен приговор: 8 лет заключения в Мариинских лагерях Кемеровской области, прославившихся своей жестокостью.
Владыка Афанасий писал: «О судьбах будущего монашества было открыто, что последние монахи и по жизни своей будут как миряне, но что подвиги их будут равны подвигам древних отцов. Это сказано о наших временах. Мы плохие монахи, мы все время в мирской обстановке, у нас мысли мирские, мирские поступки. Но то, что мы в наше лукавое время, при всех наших немощах и грехах не стыдимся нашего христианского звания и не стыдимся нашего монашеского чина — это одно, я верю, вменится нам в подвиг, равный подвигам древних отцов-пустынножителей. Только при этом у нас должны быть еще два качества: смирение и любовь. Чтобы в сердце нашем не было и тени злобы или вражды, даже по отношению к врагам нашим. Немощи немощных носите, а не себе угождайте».
Летом 1946 года Владыка был вновь этапирован в Москву для нового следствия по ложному доносу. Но вскоре доносчик отказался от своих показаний, и Преосвященного отправили в Темниковские лагеря Мордовии отбывать срок до конца. Физически он был уже слаб и мог заниматься только плетением лаптей. Через два года Владыку отправили в Дубровлаг (в той же Мордовии), где по возрасту и состоянию здоровья он уже не работал.
9 ноября 1951 года окончился последний срок лагерных мытарств шестидесятичетырехлетнего святителя. Но и после этого его держали в полной неизвестности о дальнейшей судьбе, а затем в принудительном порядке поместили в дом инвалидов на станции Потьма (в Мордовии), где режим почти не отличался от лагерного. Наконец, 7 марта 1955 года епископа Афанасия освободили из Потьминского инвалидного дома. Владыка выбирает для места жительства поселок Петушки Владимирской области.
Владыка Афанасий вспоминал в конце 50-х годов об исповедническом периоде своей жизни, что он провел «на епархиальном служении 33 месяца; на свободе, не у дел — 32 месяца; в изгнании — 76, в узах и горьких работах — 252 месяца».
.
